"Пора-пора-порадуемся на своем веку..."
Мне приснилась Луна, такая, какой рисовал ее в детстве Митек: черное небо, бледно-желтые кратеры и гряда далеких гор. Вытянув передо мной передние лапы, к пылающему над горизонтом шару Солнца медленно и плавно шел медведь со звездой героя на груди и засохшей струйкой крови в углу страдальчески оскаленной пасти. Вдруг он остановился и повернул морду в мою сторону. Я почувствовал, что он смотрит на меня, поднял голову и взглянул в его остановившиеся голубые глаза.
- И я, и весь этот мир - всего лишь чья-то мысль, - тихо сказал медведь.
Почему-то мысль о том, что Халмурадов в белых шортах на своих жирных ляжках совсем скоро будет стоять на лужниковском корте и постукивать мячиком об асфальт, а меня в это время не будет нигде, показалась мне невероятно обидной - не из-за того, что я ощущал к нему зависть, а потому что я вдруг с пронзительной ясностью вспомнил солнечный сентябрьский день в Лужниках ещё школьных времен. Но потом я понял, что, когда не будет меня, Халмурадова и Лужников тоже не будет, и эта мысль развеяла меланхолию...
